Вирус ненависти [= Измена в розовом свете ] - Татьяна Алюшина

«Давай дыши! Несколько глубоких вдохов. Так, у тебя к нему дело, очень важное для тебя дело. Вспомни какое, успокойся!»

Немного поостыв от возмущенных мысленных окриков и остужающих подзатыльников, успокоив свое разбушевавшееся сердце и дыхание, собравшись, она пошла навстречу Артему.

— Здравствуйте, Артем Константинович!

— Здравствуйте, Тина!

Артем увидел Тину, когда она была в нескольких шагах от него. От одного взгляда на нее у него перехватило дыхание, как будто он получил сильный удар в живот.

«Нате вам, здрасте! Ополоумел ты, что ли, важняк, так реагировать на женщину?» — не то поругал, не то подивился он про себя.

Она была одета в легкий льняной костюмчик цвета слоновой кости. Свободная юбка до колен и приталенный пиджачок. Цвет и фасон ей необычайно шли, выгодно подчеркивая все достоинства фигуры.

Глубоко вздохнув, он ощутил, как его накрывает волна тепла.

— Идемте в кафе? — спросила Тина.

— Да, кофе сейчас очень кстати.

Кафе действительно оказалось симпатичным, уютным, и кофе хорошего качества. Тина расслабилась, понемногу успокаиваясь.

— Что случилось, Тина? — начал разговор Артем.

— Артем Константинович…

— Тина, — перебил ее Артем, — давайте вы будете называть меня по имени, без отчества. Договорились?

Тина кивнула.

— Хорошо. Артем… — Она запнулась, но продолжила: — Я не знаю, насколько это важно и серьезно, но меня пугает.

Она рассказала про заявление в суд, протянула ему бумажку с координатами адвоката и информацией, которую ей продиктовала Рита.

— Вы не волнуйтесь, Тина, мы все выясним, хотя хорошего здесь мало.

— Если честно, меня это напугало, — призналась она.

— Расскажите про телефонный звонок.

— Откуда вы знаете? — удивилась Тина.

— Мне рассказала Маргарита Юрьевна. Она за вас очень беспокоится, а вот вы почему-то промолчали, — следовательским тоном мягко пожурил Беркутов.

— Я не думала, что это важно. Может, у меня просто воображение разыгралось.

Артем слушал ее, откинувшись на спинку стула. Он расслабился, разрешив себе наконец перестать сопротивляться.

Она ему нравилась. Очень сильно!

Ему нравилось ее лицо, глаза, руки, фигура — все, что и было Тиной Игнатовой. Ему нравилось, как она двигается, как говорит, как смотрит. Она не просто ему нравилась, рядом с ней он испытывал незнакомый ранее, какой-то небывалый внутренний восторг. Она совпадала со всей его жизнью, с ним самим идеально, вызывая постоянный, весьма ощутимый отклик тела. Странно. Очень странно.

«Просто она единственная женщина, которая когда-либо так тебя цепляла, с ходу! — признался себе Артем. — Все очень просто! Каких только женщин у тебя не было, за твои тридцать семь лет! И жена была, и страсти разнообразные, и секс до одурения, как у всех мужиков! А чтобы вот так: хотеть женщину, и не просто в постель, а всю, со всей ее жизнью, трудным детством, комплексами, проблемами! Не бояться и избегать этого, как ты привык и прекрасно обходился, а страстно желать! Ну надо же, вот ведь тюкнуло в голову! И не только в нее! Все, Беркутов, ты попал! Как бы это все быстро решить? Может, зазвать ее к себе жить, под предлогом, что ей нельзя оставаться одной? Хорошая идея!»

И все равно странно! Для него, его жизни, привычек, собственного понимания взаимоотношений с женщинами. Ох как странно и еще более не вовремя!

Он очнулся от своих мыслей, поняв, что она задала какой-то вопрос и ждет ответа.

— Простите, что вы спросили?

— Я спросила: что мне с этим делать?

— Вам ничего! Делать будем мы, а вы сейчас возвращайтесь на работу, а вечером я позвоню. Во сколько вы заканчиваете?

— Часов в семь.

— Вот и хорошо. Никуда не уходите из офиса. Я позвоню, и мы решим, что делать. Договорились?

— Да. Вы думаете, что все так серьезно?

— Я пока не знаю, — честно ответил Артем. — Но лучше перестраховаться.

— Ко мне вечером Рита с Денисом приедут.

— Хорошая у вас подруга.

— Да, — улыбнулась Тина, — мне повезло!

— Ей тоже. Идемте, — сказал Артем, расплатившись с официантом.

Они вышли из кафе.

— Я отвезу вас на работу, — предложил Артем.

— Спасибо, это очень кстати, я уже опаздываю.

Они подошли к стоявшей у тротуара машине. Артем отключил сигнализацию и протянул руку к дверце машины, чтобы открыть ее для Тины.

В этот момент какой-то прохожий, видимо очень куда-то торопясь, пробегая мимо них, толкнул Тину к Артему, а шедший ему навстречу мужчина сделал резкий шаг в сторону, пропуская бегущего, и оказался прямо перед ними. В следующую секунду он выкинул вперед руку и направил в лицо Артему струю жидкости из баллончика. От неожиданности Тина замерла на месте, не попытавшись даже уклониться. Она видела происходящее как в замедленной съемке: вот рука мужчины перемещается вместе со струей спрея в ее сторону, рядом падает на тротуар Артем, и в следующее мгновение она получает порцию жидкости в лицо.

«Как глупо!» — была последняя ее мысль, перед тем как она отключилась.

Тина пришла в себя очень быстро, через несколько минут. Тело было как парализованное, поэтому ей даже не пришлось изображать обморок, но мозг работал четко и ясно. Сознание она потеряла не от препарата, которым их с Артемом поливали, а скорее от неожиданности и страха. Она слышала все, что происходило вокруг нее, чуть-чуть приоткрыв глаза, через ресницы, пыталась посмотреть вокруг.

Возле них остановилась пассажирская «Газель», из нее выскочили два парня. Вчетвером, вместе с теми, которые так успешно разыграли столкновение, они подняли Артема и запихали в «Газель».

— Тяжелый, сволочь! — сказал кто-то.

Они бросили его на пол машины. Тина почувствовала, что ее хватают грубые руки, причиняя боль, поднимают с асфальта, как мешок с картошкой, тащат в машину и кидают на пол рядом с Артемом.

— Ходу! Ходу, Леший! — крикнул кто-то.

Машина рванула с места, сопровождаемая целым оркестром возмущенных сигналов проезжающих мимо автомобилей.

— Куст, давай скорее укол! Важняк здоровый, как боров, сейчас очнется, устроит нам тут Курскую битву! Боня, надень на них наручники!

Артем лежал лицом вниз. Сквозь ресницы Тина увидела, как ему защелкивают наручники, заведя руки за спину.

Она лежала на правом боку, ее не стали переворачивать, а резко дернули за правую руку, застегнули наручники впереди и откатили от Артема, но только затем, чтобы парню, которого назвали Куст, было удобнее сделать укол, прямо через ткань брюк, в ногу. Затем ее, как бревно, перекатили, уложив таким образом, что она наполовину лежала на Артеме. Прямо перед ее глазами были его губы.